Джентльмены чужих писем не читают - Страница 67

Иван развёл руками. Габриэла ушла на кухню.

– Я наливаю, раз такое дело, – сказал сеньор Ореза. – Граппа или джин?

– Чего-нибудь покрепче, – попросил Иван. – Надо прочистить мозги.

– От чего прочистить? Ты случайно не наркоман?

– Даже не знаю, что это такое, клянусь. Вы не жалуете наркоманов?

– Мне на них начхать, но ведь ты знаешь эту сумасбродную девчонку: возьмёт, да и, не дай бог, выскочит за тебя замуж. А ты, предположим, – наркоман. Ну, и на хрена мне внуки с тремя ушами и одним глазом, из которого всё время будет вытекать что-то очень генетическое?.. Но раз ты не наркоман, то и говорить тут не об чем. Папа, мама – есть?

– Нет.

– Ты не маньянец, судя по акценту.

– Я боливиец.

– Да… видно, что откуда-то с юга… Беженец?

– Беженец, но я не нуждаюсь, спасибо. У меня есть работа. В Монтеррее. Небольшой бизнес – торговля стройматериалами.

– И сколько ты зарабатываешь в месяц?

– На основной работе?

– Есть ещё побочная?

– У кого в наше время нет?

– Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос? Может, ты – еврей?

Русский я, русский, вспомнил Иван старый анекдот и захихикал. Виноградная граппа, учитывая, что он с пятницы ничего не ел, знатно ударила его по мозгам, утомленным солнцем и любовью.

Ореза тоже захихикал.

– А вы-то чего развеселились? – спросил Иван.

– Очень это у тебя заразительно получается, амиго.

Вернулась Габриэла и объявила:

– Я распорядилась накрыть стол возле бассейна! Как вы тут? Вступили в мирный диалог?

– Мне нравится, как он смеётся, – сказал Ореза.

– А мне нравится как он – всё! – сказала Габриэла. – Пойду пригляжу за сервировкой.

Значит, был на высоте, подумал Иван. Значит, будет что доложить Бурлаку. Впрочем, воротникастого ему. Перебьётся. Не его дело. Скажу, что всё нормально, и всё, пускай успокоится, старый хрен.

Бурлак давал ему всякие инструкции. Когда будешь девку обольщать, сказал он Ивану, дави на патриотизм, на нелюбовь свою к norteamericanos. Там ещё есть у ней какой-то придурок Мигель, так вот она его сильно не любит за что-то. Представится случай – выясни, за что она его не любит. Хотя, видимо, за то, что он полный козёл. И вот тебе на самый последний случай факт: папашка-то в молодости был большой озорник, снимался в порнофильмах. В случае чего тоже можно использовать. Но лучше с моей санкции…

Ни черта никаких инструкций Бурлака Иван не исполнил. Предался неге сексуальной, как паршивый мажор. Обольщением надо заниматься, а я дорвался, блин, как голодающий Поволжья до бесплатной кондитерской… Родина-мать меня, понимаешь, на службу призвала, а я, такой-сякой, вместо того, чтобы встал-пошел, в интимные места классового противника носом тычусь… Понимаю, что чёрного лобка дождался, как звезды Героя, и всё же… Нехорошо, нехорошо, подумал Иван и внезапно заснул.

Проснулся он, когда сгустились сумерки. Он лежал всё на том же диване, разутый и накрытый пледом, рядом на полу стоял стакан с недопитой граппой, в ногах сидела Габриэла и тоже спала. Он пошевелился, она проснулась и посмотрела на него.

– Обед остыл, – улыбнулась ему Габриэла. – Может, поедим, наконец?

Иван так проголодался, что готов был съесть ведро сухого корма для котов. Он рывком поднялся с дивана и сказал:

– Вы что же, из-за меня всё ещё не пообедали?

– Папа сказал, что у него нет аппетита и пошёл играть в теннис. Ты умеешь играть в теннис, милый?

– Нет. Впрочем, я никогда не пытался.

– Пойдем, попробуешь. У нас есть минут пятнадцать – пока всё накроют заново.

Они обошли дом. С обратной стороны, между стеной дома и скалой, был оборудован неплохой теннисный корт. Два прожектора по бокам давали достаточно света для игры. По корту взад-вперед носился потный сеньор Ореза и махал ракеткой, безуспешно пытаясь угодить по мячикам, которыми с противоположного края корта его обстреливала замысловатая пушка.

– Эй, кто пришел! – воскликнул он. – Выспался, бедолага? Бери ракетку и вставай. Я тебя сейчас разделаю под орех.

– Какие правила в этой игре? – спросил Иван, выходя на корт. – Такие же, как в пинг-понге?

– Да, только подавать надо по диагонали, вон в ту маленькую зону.

– Система счёта?

– Давай по-волейбольному, до десяти. С потерей подачи. Большой гейм мы сыграть не успеем.

Через двадцать минут смущённый Иван обыграл удивлённого папашу со счётом 10:2, и они пошли в душ и за стол.

– Ловко, – сказал Ореза. – А говоришь, никогда не играл.

– Дело не хитрое, – ответил Иван. – Лупи себе по мячику, да следи, чтобы он упал в нужное место.

– Завтра же перехожу на граппу.

– Пьянство вредно для физической формы, – сказал Иван.

– Что ты говоришь!.. – ужаснулся папа. – Ладно. Скажи-ка, сюда, в Акапулько, ты действительно приехал просто отдыхать, или есть ещё какое-нибудь дело?..

– От вас шила в мешке не утаишь. Конечно, есть.

– Ну так! – воскликнул польщённый папаша. – Значит, не только отдыхать?

– Не только. Надоело мне в Монтеррее. Очень уж урбанизированный город… Без души… Трудно воткнуться куда-нибудь, а воткнёшься – из всех степеней свободы только одна: будь винтиком в машине, делай что разрешат.

– А что ты умеешь делать?

– Лучше спросите, что я хочу.

– Ну, допустим, хочешь ты кусок хлеба с маслом и чтобы не очень напрягаться, его добывая. Как все хотят.

Если я ему скажу, что деньги для меня – не главное, подумал Иван, он, пожалуй что, заподозрит во мне русского шпиона…

– Да, сеньор Ореза, – ответил Иван. – Вы, как всегда, правы. С толстущим слоем масла. И желательно попробовать разные пути для осуществления этой великой маньянской мечты.